Два окна

Арт-галерея «7:31»

7 ноября – 20 декабря 2017   

Два окна

О выставке живописи Инны Леонтьевой и Владимира Бубнова   

«Созерцания2»

Картины каждого настоящего мастера  как окно в мир. Чем талантливее художник, тем шире границы жизни, попадающей в пределы оконного проема.  Тем значительнее наши, зрительские, открытия.

Владимир Васильевич Бубнов и Инна Владимировна Леонтьева – художники, выставка которых развернулась в Арт-галерее «7-31» в ноябре.  Связанные узами самого тесного семейного родства, они дали  возможность взглянуть на мир не только их глазами, но и глазами окон их Дома.  

Имена знакомы зрителям по экспозиции В.Бубнова, которая была представлена ровно год назад. Картины Мастера узнали сразу же, еще до появления афиши. Это добрый знак. Юные зрители приобретают опыт и начинают чувствовать  стиль художника. Имя Инны Леонтьевой во время первой выставки благодарно упоминали: она бережно хранит картины отца и вместе с директором галереи «Потоки» Надеждой Питахиной занимается их продвижением. Если творчество Владимира Бубнова воспринималось как возвращение, то картины  его дочери, конечно же, стали открытием.

 В названии   «Созерцания2» -  возвращение к былому и приращение смыслов. Ключевое для понимания произведения искусства слово «созерцание» в соответствии с математической логикой просто решили возвести в квадрат. Это значит - преумножаем прежние впечатления, идем к постижению смысла одного явления через другое. И, конечно, как на любой выставке смотрим, слушаем друг друга и в свете чужого восприятия возводим в степень собственные впечатления от картин. 

Атмосфера выставки удивительно теплая.  Характер большого, признанного Мастера Владимира Васильевича Бубнова открывается с неожиданной стороны, по-домашнему. Это трогательно, потому что еще при жизни сложилось представление о нем как о личности очень значительной, монументальной. Что тут скажешь? Явление в искусстве!  На выставке в Арт-галерее «7-31» картины  обоих художников  воспринимаются лично, камерно, сквозь призму  теплых семейных отношений. Такое  сочетание произведений  вызывает интерес  не только эстетический.  Проблема становления личности,   отношений между отцами и детьми, проблема продолжения семейных и культурных традиций  - все это в спектре жизненных исканий любого человека.  Соприкасаясь с историей творческой семьи, какие-то ответы на важные  вопросы находишь.   

Как вспоминает Инна, при том что уровень требований Бубнова к ученикам, и к ней в том числе,  всегда был очень высок, даже ее детские работы   были погружены в ауру его любви и нежности. Рисунки девочки он собирал, берег, раскладывал по папкам у себя в мастерской, пристрастно следил за  ее ростом и верил в  будущее дочери. Когда Инна стала самостоятельным художником, Бубнов отдавал должное ее мастерству. Что называется, и заметил, и благословил… Похвала Мэтра дорогого стоит. И хотя картины Инны самодостаточны, авторитетная оценка Мастера вызывает к ним  особое доверие и расположение.

Благодаря сочетанию работ отца и дочери, складывается картина жизни семьи. Здесь своя география. В названиях чаще всего упоминаются озера Зюраткуль и Сунукуль.  В этих местах была  дача Бубновых. Художники на одном берегу стояли, одними видами любовались. Что самое главное – в одном направлении смотрели. Глядя на картины, думаешь, уж ни одновременно ли они  исполнялись? Удивляет при этом неповторимость взгляда каждого.

Размышляя о собственных жанровых пристрастиях, Инна Леонтьева так объясняет свое отношение к пейзажу, главному жанру в творчестве отца: после таких мастеров, как Бубнов, сказать свое слово в изображении уральской природы трудно. Тема, что называется, пропахана и исчерпана.  Кажется, все увидено и открыто. По ее мнению, это касается и сюжетов, и техники. Отдавая предпочтение жанру натюрморта,  пейзажи И.Леонтьева пишет реже. Но отправной точкой экспозиции все-таки стала ее пейзажная работа -  триптих «Большой Сунукуль».  Кстати, картины на выставке  – повод задуматься о гендерной природе искусства. Жанр, сюжет, холодный колорит и величавость триптиха позволяют предположить, что он исполнен Бубновым. Но композиция  определенно обнаруживает женское начало. Тут  художник своей творческой волей как будто умиротворяет  бурную природную стихию и строит изображение по кольцевому принципу. Движение левой и правой частей тяготеет к сердцевине и уравновешивается средним полотном. Чисто женское качество – очертить граница мира, чтобы придать ему  устойчивость и соткать образ Дома. Величественный, суровый пейзаж у Инны Леонтьевой приобретает звучание камерное, лирическое, сходное с движением джазовой мелодии.   

Рядом с триптихом  «Большой Сунукуль» раскинулись просторы уже бубновских пейзажей, иные по сюжету, динамике, колориту, темпераменту. Поразительный эффект возник благодаря нечаянному сочетанию полотен.  Посвящены они одной теме и воссоздают красоту  уральской природы. Горы, скалистые берега, дороги. Время  переходное - предзимье или весенняя оттепель, когда все в движении. Поэтому  композиция  пейзажей разомкнутая. Музыкальная тема одного полотна, кажется,  подхватывается  следующим и образует мощный волнообразный поток. Конечно, виртуозно передано движение воды и воздуха. Но невероятная динамика полотен связана не только с этими водно-свето-воздушными образами, она  имеет  какой-то непостижимый,  глубинный характер. Кажется, художнику внятны  веками  и тысячелетиями  вершащиеся мощные  тектонические сдвиги земных пластов и движение небесных сфер. Если картины Инны Леонтьевой умиротворяют, то образы Владимира Бубнова тревожат и как будто приотворяют двери в хаос, из которого торжественно и страстно, подобно органным аккордам Баха, рождается космос. По мнению Надежды Питахиной, полотна художника подобны мощному источнику энергии, один полюс его пространства может восприниматься как мрачный,  мистический, другой подобен светоносному  водопаду.  Что касается движения, оно было формой его существования. Художником сотни километров исхожены с мольбертом.

Любая экспозиция Бубнова является поводом для удивления. Поражает не только мастерство, но и творческая многогранность автора. Своеобразное соединительное звено между картинами отца и дочери – полотно «Летний полдень». Кружевная, световоздушная, прозрачная материя, кажется, может быть соткана только нежной женской рукой. Не видя имени автора, зрители  предполагают, что пейзаж принадлежит Инне Леонтьевой, благо, что ее лиричные работы дают для этого все основания. Но это  Бубнов. Бурная экспрессия в его системе  может сочетаться с тонкой поэтичностью.  Пейзажи

«Тишина на озере Большой Сунукуль» и «Вечер» воспринимаются как высказывание о мире, созвучное с дивным пейзажем Левитана «Над вечным покоем».  Они погружают в состояние умиротворения и благостного молчания, по своему врачуют,  «утишают» душу.

Традиционно в зале Арт-галереи в проеме между большими окнами размещаются картины, имеющие ключевое значение для понимания концепции экспозиции. Так случается, что на них часто изображены именно окна. Прекрасный знак! «Вот опять окно» - это как приглашение. Переведи взгляд с картины на проем реального окна – может, и тебе, как художнику, с неожиданной стороны откроется привычный вид. На первой выставке В. Бубнова в простенке размещалась  картина под названием «Ностальгия». В контексте этого воспоминания о былом воспринимается картина «Вечер». 

Рядом «Вид из окна» Инны Бубновой. Как оказалось, в реальной действительности это одно и то же окно. Но как по-разному видится мир художникам!  У В. Бубнова - тихое созерцание умудренного опытом человека. У Инны Леонтьевой – бурное  цветение молодости. Ветка белой сирени, не вмещаясь в пределы рамы, кажется,  расточает роскошь и наполняет благоуханием пространство вокруг.

Вообще, образ сирени особенно любим Инной. Бурный характер ее натюрмортов  с сиренью сродни пейзажной экспрессии отца. Здесь неизбежны и более отдаленные культурные аллюзии. К традициям импрессионистов отсылают многие ее картины: и диптих «Лето. Июнь. Сирень», и натюрморт «Сирень в вазе», и «Вид из окна». Это касается и предмета изображения, и техники, и настроения полотен.  Сирени Леонтьевой видятся сквозь призму поэтического образа, созданного Осипом Мандельштамом.  

На рубеже веков была привезена в Россию  единственная  картина импрессионистов. Это был «Куст сирени» Клода Моне. Благодаря ему, открылось окно в новую эстетическую реальность, не считаться с которой ни один современный автор уже не может.  А поэт отозвался на это явление так:

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст, как струпья, положил.    

Как у Моне, праздничная атмосфера полотен Инны Леонтьевой создается благодаря мастерски переданной игре света и тени, стремительности почерка, фактурности мазка.  Зрительный образ живет в волне  звуков,  ветров, ароматов и рождает еще одно созвучие – «Сирень» М. Врубеля.  В пышном  иссиня-фиолетовом мерцании   растворился женский лик, окутанный мистической тайной.  Не мятущаяся ли душа в бурном расцвете и страстном порыве?  Своя тайна и в «сиреневых» полотнах Инны Леонтьевой: сквозь красоту природной частности просвечивает  суть  неуловимого женского характера.   

В  особой душевности и женственности секрет воздействия всех ее работ в жанре натюрморта. Медовое тепло тыкв и подсолнухов, золото одуванчиков, роскошь осенних букетов, горение рябиновых кистей – все это, кажется, создает реальный физический эффект согревания воздуха.

Натюрморты художника располагают зрителя к созданию гипотетических ситуаций. Глядя на картины, начинаешь примерять их к домашним стенам. Совершенно определенно, они создают уют.

Еще одно свойство натюрмортов – их «дарительный» характер. Они видятся в роли подарков любимым людям. Независимо от эстетических пристрастий человека, в любом частном интерьере они приживутся  и  будут  прилегать к душе хозяина. В дарении  такой картины – обоюдная радость. На пути к своему зрителю и покупателю картин для художника мелочей нет. Здесь надо отдать должное оформлению работ, они со вкусом «одеты».  Мастерски подобранные благородные  рамы для художника   как продолжение  картины. 

В связи с этим вспомнился натюрморт с первой выставки В. Бубнова -  «Букет ромашек на окне». Грубоватый холст не обрамлен. Естественную  материю жизни ничто не ограничивает. И это воспринято как  знак абсолютной  искренности. Рассматривая  картину, зрители сделали открытие: название неправильное! Окна нет.  Ромашки – на столе, и  нарисованы они на фоне другой картины. Может, автор просто играет со зрителем в игру «видишь – не видишь»?  А может,  фоновая картина просто метафора окна, а окно в свою очередь – метафора искусства?

 По-разному смотрят на мир художники Владимир Васильевич Бубнов и Инна Владимировна Леонтьева. При этом выставка, объединившая творчество отца и дочери, воспринимается как одно цельное высказывание. В нем, прихотливо переплетаясь, споря, соглашаясь, подхватывая друг друга, звучат два голоса, воплощаются два разных видения одного мира. Получилась экспозиция-диптих, подобная развороту большой книги о Доме, Мире, малой Родине. Окон в доме – не счесть. Хочешь - смотри на них или сквозь них. А хочешь – делай их частью своего дома. Окна необыкновенные! В них свет негасимый. 

Елена Баталова,  руководитель Арт-галереи «7:31»