Дорогие
друзья!
В этот раз мы решили
обратиться не к какой-то конкретной книге (хотя ее мы ищем), а к растворенным в
каждом из нас поэтическим строкам.
«Строки, написанные для меня» - новая
тема блога.
Блистательный эссеист Петр Вайль как-то точно заметил: «Хорошие стихи
действуют внутривенно». В книге «Стихи
про меня» он процитировал всё любимое, и рассказал об этом не так, как мы
привыкли (анализ в единстве содержания и формы), а очень тепло, как-то
по-человечески.
Если наш разговор
получится, мы наверняка почувствуем, чем мы живем и как дышим.
И будет запах
мандаринов, и привкус соли на губах, и
«свет небес высоких», и много-много всего самого невероятного.
Несерьезное имя – Саша Черный. Оно из Одессы, из детского прозвища. В бедной еврейской семье семеро по лавкам. Родители путаются в детях и дают сразу двоим имя Саша. Блондина кличут Саша Белый. Брюнета – Саша Черный. Его настоящее имя – Александр Гликберг – гораздо тяжеловесней псевдонима. Темы многих его стихотворений совсем не поэтические. Саша Черный был мастером лирико – сатирических фельетонов. В поэзии проросла пошлость жизни. Конечно, смешно, остроумно, едко, хлестко… Рядом имя Михаила Зощенко. Но там ведь проза… Сатирическая поэзия – это особый разговор. Так вот, у гениального сатирика есть совершенно неожиданная мелодия - наивная, чистая, детская.
ОтветитьУдалитьВот уже третий год в канун Рождества повторяю одно его стихотворение. Умиляюсь. Вспоминаю старые рождественские открытки с пухлыми ангелами, колокольчиками, уютными домами, краснощекими детьми…
Вот и вам подарок. С Рождеством! С Новым годом! С новым счастьем!
САША ЧЕРНЫЙ
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»
В Рождество хочется вспоминать стихи, посвященные этому волшебному событию.
ОтветитьУдалитьДля Б. Пастернака Рождество, словно сошедшее с полотен средневековых художников в русскую снежную зиму, – это не только рождение Спасителя и поклонение ему, это начало, источник всей человеческой культуры и истории.
И математически сухое описание Чуда у И. Бродского, когда всего-то в двенадцати строчках границы нашего восприятия раздвигаются так, что мы видим ту линию, ось, вокруг которой была создана наша вселенная: между Отцом и Его Сыном.
Рождественская звезда
Борис Пастернак
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры...
... Все злей и свирепей дул ветер из степи...
... Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
- Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, -
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
- А кто вы такие? – спросила Мария.
- Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести Вам Обоим хвалы.
- Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Рождественская звезда
УдалитьИосиф Бродский
В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,
младенец родился в пещере, чтоб мир спасти:
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы -- Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
На мой взгляд, лучше всего рождественская атмосфера передана в стихотворении М.Ю. Лермонтова "Сегодня будет Рождество...". Читая его перед глазами встаёт картина Сочельника. Ты сам как бы идёшь по шумной улице города. Под ногами хрустит снег, покрывающий всех и всё вокруг. Вдруг из далека доносится колокольный перезвон. И все прохожие ,подняв воротники и потуже натянув шапки, спешат в церковь. Тут картина меняется. Ты оказываешься в комнате средних размеров. Посреди комнаты стоит ёлка. Возле неё сидят дети: мальчик и девочка. Они говорят о чём-то своём. Ты садишься в кресло возле камина с кружкой тёплого чая и думаешь о чуде. Чуде, которое происходит каждый год. О чуде под названием Рождество. Тебе становится тепло и уютно. Ты засыпаешь.
ОтветитьУдалить*М.Лермонтов*
Сегодня будет Рождество,
весь город в ожиданьи тайны,
он дремлет в инее хрустальном
и ждет: свершится волшебство.
Метели завладели им,
похожие на сновиденье.
В соборах трепет свеч и пенье,
и ладана сребристый дым.
Под перезвон колоколов
забьётся колоколом сердце.
И от судьбы своей не деться –
от рождества волшебных слов.
Родник небес – тех слов исток,
они из пламени и света.
И в мире, и в душе поэта,
и в слове возродится Бог.
Колдуй же, вьюга-чародей,
твоя волшебная стихия
преобразит в миры иные
всю землю, город, и людей.
Встречаться будут чудеса,
так запросто, в толпе прохожих,
и вдруг на музыку похожи
людские станут голоса.
Это стихотворение сегодня ещё более актуально, поскольку М.Ю. Лермонтову исполняется 200 лет.