«Хочу все подарить…»

Арт-галерея «7-31»

«Хочу все подарить…»

О выставке живописи и графики Алисы Колесовой «31-17»

Выставка живописи и графики Алисы Колесовой была заключительной  в прошлом учебном году.  По времени и содержанию событие знаковое. Во-первых, потому, что  название экспозиции, в соответствии с профилем физматлицея, связано с цифрами – «31-17». Во-вторых, эта выставка юбилейная – тридцатая. В-третьих, благодаря ей, зарождается прекрасная «семейная» традиция – завершать учебный год  «домашней радостью», то есть экспонировать работы учеников и учителей лицея.  Последней в 2015-16 учебном году была выставка выпускника 31 лицея Андрея Загородникова, который  учится сейчас на художника-графика в Петербурге.  Последняя в 2016 - выставка преподавателя.   

Имя Алисы Андреевны Колесовой, в отличие от всех представленных в арт-галерее имен маститых  художников, для зрителя открывать нужды не было. Через ее уроки ИЗО  прошли все ученики лицея. Тем интереснее и значительнее  было  открытие – открытие   личности учителя.

В  биографии Алисы Колесовой представление работ в арт – галерее лицея факт очень важный. Это ее первая персональная  выставка. Название экспозиции «31 - 17» воспринимается художником как арифметическое выражение, обозначение  периода жизни, места и времени действия.  Алисе 31 год, она в 31 лицее, самые ранние из представленных в экспозиции работ созданы в возрасте 17 лет. Внушает уважение пройденный автором путь в профессию. После окончания художественной школы она поступила в художественное училище, потом училась по специальности «дизайн среды» в  ЮУрГУ, закончила бакалавриат и магистратуру. Сейчас преподает в школе и университете. Свое место в жизни художник воспринимает как предназначение. «Решение стать художником для меня было генетически определено, - говорит Алиса. -  Будущую профессию я не выбирала, она выбрала меня». Главную роль в выборе жизненного пути сыграла семья.  По словам мамы, рисовать, говорить и ходить девочка начала одновременно. А это значит, рисование стало естественной формой существования. Размышляя о теме отцов и детей, мы привычно ставим рядом слово «конфликт». Семья Колесовых в этом смысле явление, пожалуй, идеальное. Там чудесное единение.  Не имея профессионального художественного образования, родители любовно и бережно взращивали талант дочери. Вот почему именно отца, Андрея  Николаевича Колесова, Алиса называет своим первым и главным  учителем. «В раннем детстве я училась рисовать у него,- вспоминает она. - Любила подолгу рассматривать репродукции картин, бережно вырезанных и собранных папой. Почти все пейзажи с этой выставки написаны по его инициативе: мы вместе ходили на пленер в парк Гагарина, вместе выбирали натуру.  А когда я перешла на отделение анимации, мы вместе с папой делали мультфильмы». Не счастье ли - такое единство интересов отца и дочери?

Спектр творческих предпочтений Алисы Колесовой достаточно широк. На выставке представлены живописные  и графические  работы в разных жанрах. Что касается пейзажей и натюрмортов  художника, они свидетельствуют о поисках стиля. Говоря о своих работах, Алиса постоянно возвращается к обстоятельствам их создания. Появление многих связано с годами ученичества: была поставлена учебная задача, потом найдено интересное ее решение. Среди таких работ – графический лист  «Вечер гитары». 

 Глядя на картину, не сразу понимаешь секрет линии. Городской пейзаж при своей узнаваемости  приобретают сказочное звучание, при этом  некоторые детали  имеют беспредметно-ассоциативный характер. Кажется, парящая линия ткет легкое волшебное кружево и создает праздничную новогоднюю атмосферу. Присматриваешься и видишь: движение пера оказывается очень прихотливо.  Его затейливую траекторию, как это ни парадоксально, определяет  сложное соединение мелких геометрических фигур. Свойственная хорошей  графике стремительность и точность  у художника сочетается с ювелирной  витиеватостью,  мягкостью и плавностью.  В таком же стиле выполнены  два пейзажа, посвященные  Ростову Великому. Учебная задача, связанная с изменением типа графического письма, стала поводом для стилистического открытия.

С поиском  смысла формы и цвета связана работа «Девочка у моря». Полотно, исполненное в радужных, оптимистичных тонах, тяготеет к барельефу.  Цветовые пятна имеют крупную, выпуклую фактуру. О деталях картины не скажешь, что они нарисованы. Скорей, образы сформированы из фактурной пасты и акрила при помощи кисти и мастихина. Произведение располагает к душевному контакту не только зрительному, но и тактильному. Его хочется потрогать. И оно, безусловно, трогает зрителя, то есть отвечает взаимностью.   

Обучение на отделении анимации обусловило создание работ, являющихся фоном для анимационного ролика. В мультипликационной стилистике  выполнены идиллические ретропейзажи. Акварельная прозрачность и яркость сочетаются в них с тонкой графической мелодичностью.

Неожиданны по смысловому решению работы, связанные с классическими литературными   произведениями. Прием, найденный художником, - кладезь для учителя литературы. Интересно поразмышлять над вопросом:  «Судьбы каких героев тебе страстно хочется изменить?» И вот вам неожиданная интерпретация финалов романов Достоевского и Толстого, которая сродни цирковому эквилибру. 

Ура, товарищи! Анна Каренина не бросилась под поезд! Раскольников не совершил чудовищное убийство!  А какой русский в детстве не плакал над судьбой Муму и не мечтал о ее спасении?  Конечно, если бы всё у героев заканчивалось счастливо, не было бы великих классических произведений. Но игровые по природе работы Алисы убеждают в чуде художественного образа:  характеры так волнуют, что начинаешь страстно мечтать о других, счастливых, вариантах судеб. 

В связи с придуманным Алисой добрым финалом тургеневской повести  вспоминается трогательный  памятник Муму  режиссера Юрия Грымова, который находится во французском городе Онфлёр. У милой собачонки русалочий хвостик. Фантазия интерпретатора может показаться наивной и сентиментальной, но в то же время она подтверждает высокую филологическую истину: без эмпатии, то есть личного проживания придуманной судьбы, встречи с искусством просто нет.

Экспозиции в арт-галереи убеждают: для узнавания стиля художника часто достаточно одного слова. Например, для Илюса Хасанова это слово – «гуашь», для Владимира Витлифа – «коллаж».  Что касается индивидуального стиля Алисы Колесовой, ключевое слово – шарж. В жанре шаржа художник работает давно, интересно и очень продуктивно.   А началась всё вроде бы нечаянно – со случайного портрета подруги. Потом появились смешные портреты знакомых. Карикатурные образы понравились первым зрителям, и не только потому, что в них  было очевидное внешнее сходство.  Самое главное -  попадание в характер.  Постепенно сложилась своеобразная система отношений художника с будущими персонажами. Для того чтобы шарж получился, надо, что называется, насмотреться и наслушаться, получить  информацию о характере человека, его увлечениях, круге общения, образе жизни. Тогда персонаж получается  живым и наполненным.

Среди героев шаржей художника люди знаменитые, например, Марат Башаров и Михаил Задорнов. В свое время эти портреты дошли до адресатов и вызвали у них добрый отклик. Множество шаржей посвящены коллегам художника – учителям лицея.

Особенно интересны  портреты чисто импровизационные, созданные в отсутствии информации о характере. Тут надо сказать о профессиональной нише, которую может найти мобильный человек в современной жизни. Поденщиной художники обычно называют труд ради куска хлеба. 

Но ведь и она может быть превращена в праздник. Как художника-шаржиста Алису стало модно приглашать на корпоративные вечеринки и свадьбы. Люди веселятся, а художник наблюдает, рисует, и гость уходит с праздника с подарком-портретом: вот он, счастливый, смешной и красивый,  на празднике жизни.

Любопытен такой факт: как шаржист, Алиса участвовало в рекламной акции по продаже…холодильников.  Блистательный пиар-ход  придумали создатели новой бытовой техники. Во-первых, изобрели холодильник с  дверцей, на которой можно рисовать. Во-вторых, пригласили художника, который рисует на выставочном экземпляре. Благодаря Алисе, удалось сконцентрировать внимание потенциальных покупателей  на новинке.  Коммерческий  расчет был верный. Конечно, на 2-3 минуты  человек остановится и будет неотрывно смотреть на собственный портрет, рождающийся на глазах. Потом шарж сфотографируют, сотрут, создадут новый. Фотографии раздадут покупателям, которые будут смотреть на свой портрет, показывать его знакомым, те, в свою очередь, будут любоваться холодильником. Результат - кто-то холодильник точно купит.

Таким образом,  работа Алисы в жанре шаржа стала основой интересного коммерческого проекта. Художником созданы группы в контакте «Шаржи и подарки в Челябинске»  https://vk.com/soloparati и «Карикатуры и шаржи на заказ в Челябинске»  https://vk.com/scharg). Работы Алисы можно увидеть  на сайте  Solo para TI. Кроме шаржей,  нарисованных  на бумаге, там представлены и портреты  на кружках, вазах, солонках. И это еще одна очень современная профессиональная ниша, найденная художником.

 Закрытие выставки Алисы Колесовой ознаменовалось очень интересным событием. Когда картины снимали со стен, чтобы вернуть их автору, Алиса сообщила о своем взвешенном и выношенном решении.

«Хочу все подарить», - сказала она.

 И подарила.

Сейчас работы Алисы Колесовой живут в кабинетах лицея и в домах учителей.

Хорошее дело дарение. И отдаривание непременно будет.  Творческий путь, начатый так,  обещает быть светлым и добрым.

Елена Баталова

Немного об искусстве, жизни и любви

Арт-галерея «7:31»

1.09 – 25.10. 2017

Выставка Владимира Витлифа «One Way Ticket»

Выставка Владимира Витлифа – событие с метой чудесного. Как всякое чудо, явление художника в Арт-галерее «7:31» соткалось феерично легко и непринужденно. Путь от давней мечты о выставке Мастера к ее воплощению уложился в стремительном «вчера было рано, завтра будет поздно, будем делать сегодня». Энергией нестареющего дискотечного хита «One Way Ticket» наполнились паруса холстов и…

         1 сентября, в школьный Новый год, когда полагается случаться всяким волшебным вещам, в Арт-галерее открылась юбилейная для лицея № 31 тридцать первая по счету выставка.

Читаем афишу: «Владимир Витлиф «One Way Ticket». Проза. Живопись». 

На афише картина с чудесным кораблем и не менее чудесным островом, которые как будто отрицают прозу жизни. Выcкакивает из букв, как черт из табакерки, умопомрачительный ритм «Bony M». И странное сочетание слов – проза и живопись.

         Член Союза художников России, художественный редактор Южно-Уральского издательства, участник российских и международных выставок, преподаватель живописи в Русско-Британском институте, дизайнер, фотограф – таков неполный спектр деятельности Владимира Витлифа. В длинном перечне заслуг художника особое место занимает такой факт: он является финалистом премии «Писатель года-2014». Так чудесно случилось, что время выставки совпало с важным событием в жизни В.Витлифа. В свет вышла его первая книга прозы. Она быстро разлетелась и сразу же празднично отметилась Гран-при на конкурсе "Южно-Уральская книга".

 Главная особенность книги – нераздельность и неслиянность прозы и живописи. Лирико-иронические рассказы о житье-бытье художника – одна часть книги. Из быта прорастающие бытийные картины – другая. Прямая связь между текстами и живописными образами не всегда явно видна. Сочетаясь друг с другом, картины и слова то снимают возвышенный пафос друг друга, то возносят какую-нибудь мелочь до поэтических высот. Слово становится живописным, а зрительный образ рождает эмоции и требует выражения в слове. Метафоры и сравнения писателя Витлифа родом из ремесла художника: у него перепаханное поле выглядит как неизвестное гигантское полотно Пикассо, «этюдник бьется на ветру, как птица-подранок», «чертежник-снег иссекает белыми штрихами безмолвную воду», «изба-развалюха смотрит грязно-оранжевым, тусклым, косым глазом-окном», куст сирени за окном «полощется, безмолвно, как в немом кино, из стороны в сторону, будто в горе». Слово как точный штрих. Его видишь, оно трогает, удивляет, ему веришь.

Книгу составили истории из жизни художника. В рассказах впечатления от встреч и поездок, байки о художниках, друзьях и студентах, пронзительно искренние размышления-исповеди об искусстве, жизни и любви. Герой-рассказчик, безусловно, персонаж автобиографический. Придуманный и реальный. То ли правда, то ли нет, думаешь читая. Веришь и не веришь, как охотник на привале художника Перова. Чувствуешь себя не читателем, а слушателем-собеседником. Автор, как полагается, пишет буквами, но работает, скорей, на уровне голоса и слуха. Кстати, и общение с художником легкое и веселое. Часто возникает желание задержать его нечаянно выскочившее меткое словцо и дать совет: «Напишите-ка, сударь, об этом». А слова ускользают или зависают, как в прыжке на батуте. Это обстоятельство – сказалось и забылось – кажется, и художника несколько огорчает. Он сам за собой не всегда успевает. Манера говорения Витлифа в текстах созвучна со стилем Сергея Довлатова: лаконичные диалоги как-то укрупняют то, что составляет «суету сует», в смешном и нелепом вдруг видится что-то печально-мимолетное и значительное.

 Характерная черта тонко выстроенных сюжетов – их незавершенность. Встречи происходят, а в роман не складываются. К рыбалке готовятся, а рыба не ловится. Картошку пропалывают, а она не растет. В деревенском доме живут, а он не обживается. Уличный пес приютился в доме, а приюта не нашел. Катамаран соорудили, а он не поплыл. На этюды поехали, а холсты остались неразвернутыми, потому что, как снег на голову, упал …снег. Словом, житейский, реальный, практически полезный результат отсутствует. А что, собственно, присутствует? Вместо традиционного happyendа – длящееся послевкусие от пережитого и звон струны в тумане. Лирико-иронические рассказы и картины В. Витлифа тяготеют ни много ни мало к прозе Ивана Бунина. Можно сколь угодно долго заклинать «остановись, мгновение», а оно все равно летит. В прозе Бунина время ушло, а аромат яблок, мгновение любви, солнечный удар длятся, и тайна сия велика есть…

Поиски утраченного времени определяют звучание прозы и живописи Владимира Витлифа. В его жизни главное – успеть. Успеть уместиться с этюдником между началом и концом закатного фейерверка, между порывами ветра и грозовыми раскатами, успеть до дождя, до снега, до едва уловимого для обыкновенного человека перехода от утра к дню. Вот описание процесса творчества в рассказе «Был у меня дом в деревне…». «Еще минут пятнадцать – двадцать – и мгла, как прилив, затопит чернильной жижей и поля, и леса, и деревню. Благостное волнение настолько велико, что чуть дрожащая нижняя челюсть выбивает зубную дробь. Думать нет времени. Только волнение и эмоции, интуиция и опыт». В описании творческого порыва воплощена лейтмотивная для художника мысль, своя формула жизни: «Нет эмоции – нет искусства».

Не потому ли так трогают картины художника? По стилю и колориту они очень разные. Может даже странным показаться их сочетания в пределах одной достаточно камерной экспозиции.

Ее центральная часть – картины о ремесле. В них работает любимый художественный прием Витлифа – включение элементов коллажа в мастерски исполненный живописный поток. Например, натюрморт, на котором бурное нагромождение кистей, тюбиков и прочих предметов творческого быта, благодаря одной детали, вдруг обретает неожиданное звучание. Звучание в прямом смысле слова. 

В середине художественного хаоса – телефон с вылезающей из нарисованного пространства настоящей деталью. Он дребезжит, перебивает, ну просто влет бьет музу. Деталь задает сюжет и являет подтекст. Когда-то поэты-символисты свой творческий принцип определили так: «Речь идет не о том, о чем говорят слова». И натюрморт Витлифа, получается, не о предметах, а о сути. Процесс творчества у него явление дискретное, прерывистое и порывистое. То, что ему, творчеству, мешает, в конечном счете источником и предметом искусства становится. Точка обрыва, кризиса здесь точка отсчета.

С натюрмортом созвучен автопортрет художника. 

Здесь свой драматический сюжет. Широкий алый росчерк посреди груди звучит как приговор. Сам акт разрушения – за пределами полотна. Но сюжет картины достраивает фрагмент рассказа «Из жизни художника».

«Повернул к стене очередной холст.

– Глаза бы его не видели! Один, два, три… Сколько еще? Ничего не чувствую!..

Во все стороны полетели брызги из банки с водой, в которую с размаху влетела брошенная мной, измазанная в краске кисть».

А это уже на портрете:

«Плюхнулся в кресло. Какое-то время сидел, запрокинув голову, закрыв глаза, пытаясь взять себя в руки».

Если воспринимать жизнь как синусоиду, состояние на портрете – ее крайняя, нижняя точка, знак саморазрушения. И здесь же отправная точка взлета. Время на картинах сконцентрировано в мгновение и вместе с тем протяженно. Оно аккумулирует не столько события, сколько энергию. Сюжет картины – повод задуматься над тем, как вообще выстраивается жизненный сценарий. Получается, пока ты есть, тупик, кризис и край пропасти – понятия относительные, а «энергией заблуждения» держится и движется жизнь. Момент перехода энергии из качества разрушительного в качество созидательное и есть, наверное, главный предмет изображения художника. Кажется, чаши весов еще не уравновесились, но вот сейчас куда-то, неясно куда, все покатит. Короткое мгновение накануне равновесия, вероятно, и составляет нерв творчества художника.

На правой стороне экспозиции – картины, навеянные путешествиями. 

Здесь бушующий аквамарин заграничных впечатлений, плещущий через край витальный восторг. Картины как воплощение мечты. Когда тянешь лямку в этой суровой действительности, пашешь и ходишь по кругу, как фабричная лошадь, страстно хочется быть не кем иным, как отдыхающим. 

Чтобы только солнце и море! И ты на пляжном лежаке! В состоянии божественной курортной летаргии!..

 «Билет в одну сторону» («One Way Ticket») – картина, давшая название экспозиции. Близкая по стилю к динамичному рекламному плакату, она дышит романтикой странствий. Здесь своя философия времени и места. 

«А было ли это?» – вопрос, витающий над картинами Витлифа. Было, было. Вот и билет есть – в уголке, в роли коллажной детали, настоящий. В пространстве картины это знак восхитительной жизни, которая миновала. Билет как портал, благодаря которому реконструируется время, обратного хода вроде бы не имеющее. Относительно сюжета картины возникает вопрос: здесь начало или финал путешествия? Если начало – значит, там герой и остался. Билет-то в одну сторону. Сюжетную коллизию картины проясняет финал рассказа «Крит в SMS». «На посадку заходили долго. В иллюминаторе безликий, плоский пейзаж «Баландино». Выхожу в светлый проем на трап. Опа, да…и вспомнился мне воздух Крита». Стремительному лайнеру на картине полагается не только мчать человека в неизведанные дали, но и возвращать на круги своя. Не потому ли движение на картине направлено вопреки вектору времени – назад, справа налево? Жизнь как билет в одну сторону. При необратимости времени художник может воссоздать минувшее. Есть такое выражение: «Large, than life». Крупнее, чем в жизни, выглядят на картинах Витлифа явления, попавшие в его воспоминания.

Левая, сердечная, сторона выставки – картины о прошлом. Их колорит приглушенный, даже мрачный. Праздничные, «заграничные» картины и картины в стиле «ретро» зрители часто связывают по принципу контраста. Мол, там-то, конечно, хорошо, а на родине-то вот ведь как… Да, в «домашних» картинах своя печаль. Но и свой свет негасимый. С документальной точностью художник воссоздают атмосферу навсегда ушедшей жизни. Ее, эту жизнь, узнаешь, как свою. Какие знакомые салфеточки, этажерки, венские стулья и круглые столы! Картина «Фотография из семейного альбома» – укрупненный вариант карточек-открыток. Им несть числа в старых семейных альбомах. 

Монотонная палитра полотна как будто замешана на светлой слезе: счастье было и ушло. Уж нет тех людей и домов, а струна в тумане звенит. «Фотография из семейного альбома» на расстоянии протянутой к зрителю руки. Здесь радушное и искреннее приглашение разделить растворенную в картине радость. Особый смысл приобретает предметная деталь. На переднем плане пустой стул. Конечно, это место фотографа, который здесь и сейчас весело щелкает аппаратом. Гипотетически он за пределами рамы, он в том месте, где мы сейчас. Он как бы с нами, а мы как бы с ними. На пустующий сейчас стул хочется присесть. Там тебя ждут. «Чайку?» – дружески подмигнув, спросят приветливо. Кстати, такое название имеет натюрморт, где нарисованные детали сочетаются с коллажными. Изображение предметов трансформируется в нечто прямо несвойственное искусству живописи: тебя приглашают на огонек. Хочешь – заходи, погости, тебе рады.

Пространство картин художника вообще удивительно устроено. Оно не вмещается в пределы рамы. Жизнь длится за краями и плоскостью полотна – в движении теней деревьев, в неожиданном телефонном звонке, в совпадающем с твоим пульсом ритме алого пятна или росчерка. А иногда пределы рамы, наоборот, создают особый ракурс. Цикл картин «Прощай, Киргородок» состоит из одинаковых по композиции работ. 

На всех с документальной точностью изображены фасады старых двухэтажек. От края до края – только фронтальная часть дома. По жанру это должен быть городской пейзаж. А у художника получается что-то невероятное – портреты домов с уходящей вглубь перспективой. 

Ощущение перспективы создает мастерски организованное пространство. Здесь сочетание тонко прописанных деталей с фотоколлажем. Едва заметные швы-морщинки на лицах домов как знаки правды времени.

 Еще одна мелодия в стиле ретро – картина, изображающая уголок комнаты в старой квартирке. 

Поразительно точно предметные детали воссоздают атмосферу послевоенного времени. Слева сверху не сразу заметная коллажная деталь – реальная фотография мамы и бабушки. Эта деталь, портал в минувшее, вдруг выводит изображение на запредельную поэтическую высоту. И название – «Маме и бабушке посвящается».

У картины – поминовения есть точная копия. Это рассказ «Три дня спустя». Писатель воссоздает состояние человека, у которого умерла мама. Художественная деталь здесь – знак конечного и длящегося времени. Мамы уже нет, а кофточки в шкафу еще хранят родной запах, еще стоит на столике стакан с недопитой водой, еще не остыло тепло прикосновения к ее мягким рукам.

Рядом с последними словами рассказа, как и рядом с картиной, надо остановиться и просто помолчать.

«За окном тот же куст, истязая себя, хлещет ветками, осыпая листья и землю цветками сирени.

Опять постоял, снова прислушался. Тихо, куда-то в воздух прошептал:

- Мама, ты здесь?»

Благодарность, любовь, память, таинство жизни и смерти… Это как изображается? Какими словами выговаривается? Да Бог его знает…

Старые двухэтажки, комнаты в коммуналках, лица родных на фотокарточках, живые и уже погаснувшие глаза окон – все эти образы тяготеют к простому и ясному понятию Дом. Экспозицию, объединившую картины о Доме, художник назвал очень лично – «Сынок, Родину не выбирают». Это как из разговора по душам.

И вообще, все картины и рассказы Владимира Витлифа очень живые и искренние. Здесь легки переходы, не только в пространстве, но и во времени. Легки, потому что точно знаешь, что не потеряешься, вернешься к исходной точке, то есть к самому себе, к месту, где пульсирует живой родничок – не душа ли?

Философ Михаил Бахтин, размышляя о природе искусства, когда-то вывел формулу жизни: «Жить – это значит участвовать в диалоге: вопрошать, понимать, ответствовать, соглашаться. В этом диалоге человек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом, всем телом и поступками».

В постоянном диалоге с собой, с ближними и дальними, со зрителями и слушателями, с домами и деревьями, с рассветами и закатами, с кораблями и птицами живет художник Владимир Витлиф.

Говорят, имя – это судьба. Если соединить латинское vita и английское live получается Витлиф, что буквально означает жить жизнь. Да... Что тут скажешь? Энергетика!

Елена Баталова

Арт-галерея "7:31"

IMAGINARIUM

           

Четвертая в этом учебном году   выставка в Арт-галерее лицея   получила свое название с легкой руки  десятиклассников. «Ничего подобно не было! Это же IMAGINARIUM!»- восхищенно выдохнули они. Челябинский художник Алена Аскарова, автор  экспозиции, о модной нынче игре представления не имела, но с радостью приняла название.  Ведь  по сути любая встреча с настоящим искусством, как и вся жизнь, – игра.  Игра в  ассоциации, в установление  связей - с миром, ближним и самим собой. Игра, формирующая умение жить.  

Алена Аскарова – художник, находящийся в самом расцвете  сил.  Ее бурная жизненная энергия  направлена на два главных дела -  воспитание трехлетнего сына и  создание картин.

Экспозицию в арт-галерее составили 23 картины. По утверждению детей, играющих в  IMAGINARIUM, работы Алены Аскаровой в игровой банк уже входят. Эмоционально напряженные, внутренне конфликтные, они  допускают возможность самых невероятных, диаметрально противоположных интерпретаций.

Работы Алены Аскаровой, как и произведения представленных ранее 28 профессиональных авторов, выстраиваются в единый текст с определенной  внутренней логикой. И здесь  свой «берег левый – берег правый», своя сердцевина. Эзотерические полотна с затейливо-сказочными, фантазийными сюжетами  разместились на одной стороне. На другой – картины с реалистической доминантой. На молодые, прекрасные лица с закрытыми глазами с противоположной стены  смотрят старики. Символические женские образы - и обыкновенные люди из толпы. Не типичное ли для романтического сознания столкновение мечты и действительности?  Между двумя стенами-берегами  картина, имеющая ключевое значение, в ней точка пересечения смыслов.  На полотне изображено могучее дерево. Конечно, предметный образ восходит к архетипическому образу древа жизни, это символ, объединяющий разные  смысловые берега экспозиции. Но очевидный  свет полотна открылся только через месяц жизни картины в галерее. Произошло это  благодаря ясному детскому взгляду.  Древо – фон. Это среда существования  ростка – перышка – листка - язычка пламени.   

Несмело поднимается его сияние из  переплетения корней, из сердечных глубин. И называется картина «Пробуждение». Ощущение себя как неповторимой малости и как части огромного временного потока,  восхищение чудом собственного явления в мир выражено на картине.   Пробуждение - уже  не сон и еще не явь. Еще не открытие, но уже порыв и прорыв. Мудрость как  основа бытия, воплощенная в образе могучего дерева, и младенчески трепетное, беззащитное  начало жизни, загорающаяся искра Божья  – две противоположности, два конца оси, на которой держится  художественный мир мастера.

Вообще, мотив равновесия  определяет звучание многих произведений  художника.  На картине «Осеннее равноденствие» он представлен явно. В народном календаре день осеннего равноденствия особенный, он приоткрывает двери в вечность и дарит человеку возможность внутреннего пробуждения и обретения душевного равновесия. Дивный женский образ – воплощение красоты, осеннего довольства и природной полноты. Чуть покачнувшиеся от взмаха крыльев птички концы коромысла как знак зыбкой граница между теплом и холодом,  между бурлящей жизнью и зимним сном. В руках девушки фонарь с живым огнем. Только с этим негасимым теплом можно пройти через мрак и холод.

К символистской живописи Густава Климта и к причудливым восточным арабескам  тяготеют картины «Колыбель» и «Дуа». Их янтарно – медовый колорит,  изысканное декорирование, орнаментальная пластика, сюжетное перетекание из  одного возраста – состояния в другое завораживают. Созерцание полотен сродни медитации. 
В прозрачно – золотой  капле дробится и множится прекрасный образ, символ женственности.  Музыкальная линия рук перерастает в дивную мелодию: лелеющие каплю жизни ладони переходят пределы частного пространства и обретают силу ангельских крыльев, дарящих внутреннее прозрение и защиту. Художник, кажется, ткет саму материю жизни. В странном, причудливом переплетении золотых светоносных нитей, в   ниспадающих потоках роскошных восточных тканей и  драгоценных ожерелий  проступают  женские лица – лики, одухотворенные созерцанием сокровищ собственной души.  Эта же мелодия звучит  в картинах «Жемчужница» и «Весенние цветы». 

Лицезрение себя у Алены Аскаровой не самолюбование. Это особое состояние, не имеющее ничего общего с нарциссизмом. Оно воспринимается художником как норма существования человека, особенно молодого. На всех эзотерических полотнах настойчиво повторяются детали: прекрасные лица изображаются с закрытыми глазами. В европейской традиции это  знак сна или даже  смерти. У Алены Аскаровой деталь приобретает мощный жизнеутверждающий смысл и становится символом самозарождающейся жизни, колоссальной внутренней концентрации, сосредоточенного взращивания своей жемчужины.

Принято считать, любое значительное произведение – это месседж, то есть послание, суть которого открывается посвященным. «Ты сам себе творец и созидатель», «Есть целый мир в душе твоей», «Я и садовник, я же и цветок» - поэтические послания великих. Созвучная с этими формула жизни одухотворяет  полотна Алены Аскаровой.  Без декларативности, назидательности она  создает свой месседж: ты сам отвечаешь за свою судьбу, искра Божья в тебе, остров сокровищ не в далях неведомых, ты сам и есть остров. Смотришь на картины и понимаешь, ты  драгоценный сосуд с мерцающим огнем, дудка Божья, раковина и жемчужина. В собственном пульсе начинаешь физически ощущать биение светлой, радостной, детской энергии,  которую  генерируют полотна.

С эзотерическими  контрастируют  картины с реалистической доминантой. На них изображены старики.  Они узнаваемы. Кажется, в пестрой восточной толпе подобные лица не редкость. О судьбе героев говорят названия портретов - «Дервиш» (нищий), «Чистильщик обуви». Если следовать стереотипам, легко выстроить ассоциативный ряд: «униженные и оскорбленные», «бедные люди», «малые мира сего». Они нуждаются в нашем участии, они вызывают сострадание, они побуждают к милосердию. Но картины о другом. Философия автора опровергает привычную логику. Противоречия между  бедностью и богатством, молодостью и  старостью художник как будто снимает. Лица стариков у Алены Аскаровой  далеки от физического совершенства, но абсолютно прекрасны.   Такое отношение к старости  характерно для восточной культуры. Закат жизни в интерпретации художника — это гимн настоящей красоте. Узловатые руки, испещренные морщинами лица, согбенные фигуры – все тонко прописанные детали, праздничный колорит  как будто эстетизируют старость и приближают нас к пониманию истинной природы красоты.   Она не в безупречно совершенной внешней форме. Это «огонь, мерцающий в сосуде», он и светит, и греет.  Его хватает на всех.

Как притча воспринимается картина «Чистильщик обуви». Князь, царь, бог по выражению лица, по стати и сути, он вдохновенно начищает пыльные башмаки. У ног его, кажется, царство раскинулось. А это  всего лишь затейливо изукрашенная  подставка под нехитрые принадлежности. Золотисто сияющий колорит создает ощущение полноты  и богатства жизни. Простая и великая истина  отражена на полотне: нет маленьких людей и незначительных дел, все зависит от твоего отношения к себе, к делу  жизни, к миру; ты сам – источник блага.

Старики Алены Аскаровой – дарители по своей природе. Об этом картина «Собиратель звезд».  Удивляет ракурс изображения. Дивный танец-кружение голубей, звезд и человека видится с немыслимой высоты и   определяется  вдохновенным, каким-то дирижерским движением прекрасных  рук.  Старик не собиратель сокровищ, как герои эзотерических картин. Красоты так много в  мире, так щедро наполнилась светом душа старого человека, что не раздаривать обретенные ценности невозможно. Формула «жизнь есть дар», воплощенная в картинах о молодости,  приобретает у художника в картинах о старости  другой смысл: жизнь есть дарение.

И еще об одном портрете. Старая татарка в национальном костюме. Парадоксальное название «Бисер». И снова противоречие: оно касается уже способа изображения. Характерное лицо прописано реалистично.  А вот одежда - условно. Национальный орнамент, украшающий платок и платье татарки, неожиданно перетекает в фон, перестает восприниматься только как деталь одежды.  Плоскостное изображение орнамента становится  важным само по себе.  Математически выверенный ритм создает ощущение частного и общего времени. Жизнь человека, включенная в контекст национальной культуры, обретает черты универсума. Портрет – своеобразная модель жизни. На нить судьбы нанизывается микроскопический бисер, и сам человек-мастер застилает  неповторимым  и традиционным  узором простое полотно жизни.  Получается счастье. А простое лицо старой татарки становится воплощением истинной красоты. Особую теплоту картины чувствуешь, когда узнаешь, что это любимая бабушка Алены.

Свой философский сюжет имеют натюрморты. К постижению их смысла можно двигаться через рассматривание деталей. Тыквы, ветки рябины и калины, домотканая дорожка, керосиновая лампа – эти  предметы сами по себе намеренно простые, обыденные. Но какой роскошный колорит! Как великолепны золоченые рамы!  Как  торжественны музыкальные  названия -  «Осень догорает», «Прощальная симфония»! Какое ренессансное изобилие и изысканность во всем! Художник как будто открывает потаенный смысл в знакомом и привычном и творит свой вариант сказки о Золушке и обыкновенном чуде. 

Повод задуматься о взаимодействии содержания и формы дает натюрморт «Анютины глазки».  В картине нет композиционного  центра. Длинное полотно можно разделить  и сделать 2-3 чудных вертикальных натюрморта. Но изображение простеньких цветов сковано великолепной  рамой. На первый взгляд она кажется избыточно тяжелой и даже неуместной. Но вкусу художника нельзя не доверять. Трепетное движение жизни она намеренно задержала  и на явлении обыкновенном  поставила свою мету чудесного: «Смотри. Сокровища здесь, сейчас,  рядом, под ногами».

Смысловые потоки картин Алены Аскаровой  часто выходят за собственные берега. Так, в теплом, домашнем натюрморте с геранью на фоне кружевного окна естественно прорастает музыка стихотворения Пастернака «Снег идет…».  

Уже после завершения выставки открылся  еще один смысл  картины «Пробуждение».  Он оказался созвучным с пастернаковским «Гамлетом».  Полотно перевернули и на изнаночной стороне холста  прочитали мексиканскую пословицу:  «Они хотели нас похоронить, но они не знали, что мы семена». И  ровное философское течение взорвал мощный экзистенциальный  поток.  Бытие обращено в смерть, человек обречен. Но вопреки этому, он может подняться до обретения веры в замысел Творца, до  подвига жертвенной любви и противостояния судьбе. 

«Надо жить, надо любить, надо верить», - настойчиво  советовал толстовский герой Пьер Безухов своему другу Андрею. А тот мучился и сомневался. Но шел к обретению себя. Картины художника тоже побуждают к  восхождению через преодоление уныния. И убеждают: правда в красоте и радости.

Экспозиция стала поводом для хорошего диалога с художником, друг с другом и самим собой. Название одной из картин –  моностих «Смахни с души печальный сон». Пятиклассники превратили его в начало своих ямбов и гимнов «К радости».

И в IMAGINARIUM на галерейных уроках, конечно, сыграли. Вот какие ассоциации по поводу картин  возникли. «Песчинка», «Водопад времени», «Благостыня», «Маргарита в детстве», «Блаженные», «Пророк», «Дней связующая нить», «К радости», «Аллилуйя!», «Запредельность», «Дыхание цветка», «Расцвет», «Все и ничто», «Душа», «Я червь, я Бог», «Дыхание на стекле вечности», «Приют для терпящих крушение», «Снежность», «Благодарение», «Узоры судьбы», «Рождество», «Предназначение», «Благолепие», «Жизнестроительство», «Знамение», «Несказанный свет». Осталось  угадать картины, ставшие источником дивных ассоциаций, и наполниться силой их волшебной живой воды.  

Елена Баталова, куратор выставки