Школа юного филолога (четвертый сезон)

Дорогие друзья! 

Приглашаем учащихся 9-11 классов на занятия Школы юного филолога.
В этом учебном году он посвящен современному литературному потоку.
Программа включает в себя три модуля: поэтика отечественной прозы, русская лирика начала XXI века, "большая проза" в контексте истории и культуры.
С содержанием программы можно ознакомиться здесь.

О выставке живописи Тимура Хужина «Приют механика»

Арт-галерея «7:31»

Своя игра

О выставке живописи Тимура Хужина «Приют механика»

Явление картин челябинского художника Тимура Хужина всегда  эффектное, шумное и праздничное. Они решительно входят в серые будни, стремительно расцвечивают  пространство и наполняют  любое место бурной энергией.  Не приспосабливаясь к вкусам, месту и времени действия,  они сразу же окунают  зрителя в головокружительный, бушующий водоворот  фантастических образов, создают поле высокого напряжения   и диктуют правила своей игры.

Эстетической  экспансией это не назовешь. Парадоксально, но при бурной экспрессивности образов, картины органично вписываются  в самые разные диалоговые пространства. Наряду с традиционными выставочными  залами, они смело осваивают территории, прямо для картин не предназначенные, — молодежные клубы, торгово-развлекательные комплексы. Гипотетически они могут существовать, например, в  зданиях аэропортов, вокзалов, на станциях метро, легко представить их как часть дизайна современного предприятия, конгресс-холла, туристического агентства. В этом смысле у них большое будущее.

Реальная и возможная среда существования картин обнаруживает черты новаторского стиля художника. Создаваемые им образы динамичны, парадоксальны и зрелищны. Свойственная лучшим образцам современного рекламного искусства  установка на моментальный контакт со зрителем здесь определенно присутствует. При этом  художник  создает в пространстве картин  широкое ассоциативное поле.  Отсылки к разным явлениям культуры, обращение к классическим традициям в сочетании с  новизной делает картины Хужина подобными интертексту.

Как профессионал Тимур является ровесником такого глобального сегодня эстетического явления, как компьютерная мультипликация.  Выпускники Челябинского Художественного училища 1999 г., получившие  на отделении дизайна  специальность «художник-аниматор», были первыми в стране профессиональными мультипликаторами, работающими на компьютерах. Стиль художника сложился  благодаря учителям. В художественном училище мастерами-наставниками  Тимура были преподаватели  Василий Федоров  и Зайнулла  Латфуллин. Это они определили вектор постоянного творческого развития художника - от  освоения  мастерства к поиску своего пути и обретению уникального стиля.

Выставка под названием «Приют механика» в Арт-галерее «7:31», подобно симфонии, началась с увертюры. За месяц до основной экспозиции 8 картин художника  были представлены как часть  театрального действа. Режиссер экспериментальной студии «Метро» Томаз Гачечиладзе   сделал их фоном-декорацией камерного моноспектакля  о любви. Воспринятые вначале просто как антураж жизни героини-неудачницы, они создали  высокую, напряженную  мелодию человеческой  судьбы  и стали сердцевиной исповедального монолога.  И это была одна сторона творчества художника – лирико-философская.

С другой стороны раскрылись картины  в рамках  развернутой   в Арт-галерее «7:31» экспозиции,  где были представлены 25  работ художника.   

Лейтмотив  экспозиции задают работы, объединенные в цикл под названием «Приют механика».  Художник создает образ искусственного, сделанного  мира. В нем все  состоит из механических деталей. Первые впечатления у многих  зрителей связаны с устоявшимися стереотипами. Образы - «механизмоиды» обычно воспринимаются как знак антигуманного техногенного мира. Природное и техническое начала в сознании современного человека составляют, как правило, враждебную оппозицию.  На этой оппозиции и на идее эскапизма зиждется  жанр антиутопии, получивший распространение в эпоху НТР.

Надо всмотреться в картину, давшую название циклу, - «Приют механика». Ни одного чисто природного образа! Только искусственные механические подобия! Провода-шланги и конвейерные ленты как водные потоки. Плывущие над сказочным домиком облака не совсем облака, это искусно свернутые металлические листы с аккуратной клепкой. Полыхающее на горизонте солнце не совсем солнце, это светящийся диск, ограниченный металлическим обручем с винтами и гайками.  И все в динамике. Наивный  Вечный двигатель в действии!  

Первым толчком к разрушению стереотипа становятся слова в названии. Приют – место, где уютно. А кому? Творцу  этого мира. При этом конкретного образа создателя бурно и безупречно работающих механизмов  нет ни на одной картине цикла.  Но он явлен определенно в деянии, творении, движении.  Так в  подтексте разворачивается сюжет, центром которой является Личность.

Эффект картин из цикла подобен блистательному эквилибру. Точка опоры, основание мира  здесь, вопреки ожидаемому, совсем иное.  Технический прогресс ведет не к уничтожению жизни, а к ее процветанию.  Картины цикла разворачивают позитивное утопическое  пространство, где все светло и прекрасно. Слово «утопия» буквально переводится как место, которого нет. Создателей утопий всегда вдохновляла вера в возможность осуществления идеала, пусть в далеком будущем. Мир художника зиждется на чистой фантазии и гипотезе. А что было бы, если бы электричество не изобрели, а прогресс шел по пути совершенствования механического парового двигателя? Своя игра в парадоксальном соединении: художник моделирует будущее из прошлого  и создает ретрофутуристический мир.  

Поразительна зрительская реакция. Те, кому за 40, очевидное в стиле художника не видят. Но фантастические образы художника сразу же принимаются  и узнаются зрителями юными и неискушенными. Сюжеты картин легко включаются в игровой культурный контекст современного подростка. Прежде всего, они вызывают ассоциации, связанные с фильмами  японского мультипликатора Хаяо Миядзаки. В картинах  дети сразу же  считывают черты стимпанка - направления, популярного в молодежной среде. Оно возникло  как ответ на киберпанк, суть которого в  мрачном предсказании будущего: созданный электроникой  искусственный интеллект  поглотит естественного человека.  Механистичность в стимпанке имеет другую природу. 20 век как эпоха техногенных катастроф как будто исключен из потока времени.

В Солнечном городе художника своя игра, здесь конструируются  дивные ретродвигатели.
В таинственные глубины погружается батискаф в духе жюльверновского «Наутилуса».  В бурном беге по рельсам пыхтят паром и свистят похожие на мощных быков или жуков паровозики.  Замирают в трепетном движении  живые механизмоиды - стрекоза и божья коровка. Дивные создания и все, что их окружает, собраны из мельчайших, искусно соединенных механических деталей. Всё, даже капельки и былинки, сделанное. 
Виртуозные манипуляции механика подобны действиям Левши с блохой.  Но «делание» чуда не единичный акт,  а способ существования, принцип жизни.

В контексте образов художника особый смысл обретает выражение «Deus ex machina»   В античном театре при помощи специальных механизмов в развязке спектакля появлялся бог из машины и разрешал все проблемы героев.  Образ создателя на картинах цикла отсутствует, но есть акт и результат  творения.

«Приют механика» как месседж. «Весь мир погибнет, если я остановлюсь», - сказал когда-то Наполеон, вынашивающий план покорения мира. В контексте творчества художника афоризм обретают иной смысл. Он явно выражен в картине-притче «Засуха». Человек может превратить мир в безжизненную пустыню, если остановится, перестанет приводить в движение свой мир и отречется  от дела рук своих.

Философия художника открывается в  картинах с орнаментально-декоративной доминантой.  Пластичные, текучие образы сотканы из узоров. Орнамент у художника не элемент декора, а способ существования материи. Он мифологичен и апеллирует к древним этнокультурам и  архетипам. Образы становятся выразителями неких общих принципов, они наделяются способностью концентрировать и генерировать время. Орнамент у художника статичен и динамичен одновременно. Он как будто пронзает ткань времен, вносит в пространство картин смыслы и символы ушедших эпох и создает  современный динамичный ритм.

К тихой созерцательности картины Тимура Хужина не располагают. В них все через край. В синестезии художника акриловый фейерверк цвета, порывы ветра, запах свежеструганного дерева, парусины, машинного масла… И мощная звуковая волна.  В низвергающемся потоке – скрежет металла, шум двигателей, гудки паровозов, тиканье часов, звонок телефона и даже звук прорастания цветка.   

Здесь своя игра.  Как грандиозное игровое поле воспринимается пространство картины «Путь».  Мастер, высекающий мелодию из камня, железа, дерева как будто за кадром. Куда –то ввысь ведет проложенный им путь. Из орнаментальной материи вырастают ступени – клавиши. Гигантская клавиатура –  поле высочайшего напряжения.  Это не то место, где можно бездумно и неумело барабанить по клавишам или упражняться, отыгрывая скучные гаммы.   Пространство как будто  втягивает в себя энергию извне и диктует правила игры, придуманные Мастером.  Каждый шаг на игровом поле рождает образ аккорда грядущей музыки.     

«Что наша жизнь? Игра».  Часто мы повторяем эти слова пушкинского героя, говоря о случайности успеха и незначительности роли усилий самого человека при достижении цели. Картины художника Тимура Хужина – пространный монолог на эту вечную тему со своей смысловой доминантой. В свободной игре с культурными смыслами, в доверии к собственному творческому импульсу, в утверждении созидательного движения и непрерывного «делания» как принципа жизни  и  рождается  образ особого пути художника Тимура Хужина.

Елена Баталова, руководитель Арт-галереи «7:31»

Лекции Фёклы Толстой, Галины Юзефович и Льва Оборина

На фестивале "Открытая книга" в физико-математическом лицее №31 18 и 19 октября этого года прошли незабываемые встречи - с журналистом, телеведущей Фёклой (Анной) Толстой, литературным критиком Галиной Юзефович, поэтом и переводчиком Львом Обориным. Наши друзья (партнеры фестиваля) из Центральной библиотеки имени А. С. Пушкина расшифровали аудиозаписи лекций и выложили в блоге "ВО!круг книг".
Предлагаем вам ознакомиться с ними по ссылке и, возможно, даже прокомментировать этот богатый по содержанию материал.
Приятного вам чтения!

Фёкла Толстая: «Современные технологии в читательских проектах» https://vokrugknig.blogspot.com/2018/10/blog-post_23.html

Галина Юзефович: «Плоский мир литературы: чтение без иерархий» https://vokrugknig.blogspot.com/2018/10/blog-post_24.html


Видеолекции доступны по следующим ссылкам:

• Фёкла Толстая: «Современные технологии в читательских проектах»

• Галина Юзефович: «Плоский мир литературы: чтение без иерархий»  (часть 1)
• Галина Юзефович: «Плоский мир литературы: чтение без иерархий»  (часть 2)
• Лев Оборин «Откуда взялась современная поэзия и что с ней происходит сейчас?» (часть 1)
• Лев Оборин «Откуда взялась современная поэзия и что с ней происходит сейчас?» (часть 2)

VIII ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ОТКРЫТАЯ КНИГА

Дорогие друзья!
Приглашаем вас на VIII литературный фестиваль «Открытая книга», который состоится в Челябинске 17 – 19 октября. В этом году он посвящен теме «Толстой и современность».
Генеральным партнером этого культурного события уже в восьмой раз выступает физико-математический лицей №31 при поддержке Комитета по делам образования Администрации города Челябинска.
С педагогами, школьниками, студентами, библиотекарями и гостями фестиваля встретятся известные российские прозаики и поэты, журналисты и литературные критики Фекла Толстая, Галина Юзефович, Лев Оборин, Кирилл Шишов и Александр Попов.
В течение трех дней вы сможете побывать на увлекательных открытых уроках, мастер-классах учителей, прослушать лекции, принять участие в обсуждении фильма Авдотьи Смирновой «История одного назначения», литературном джеме и дискуссионном клубе; прикоснуться к раритетным изданиям Л. Н. Толстого и узнать историю одной уникальной медали, выпущенной к его 80-летию. Авторы проекта «Я читаю» (31 канал Челябинск) поделятся секретами создания литературных телевизионных передач. Литературный критик Галина Юзефович расскажет о «плоском мире литературы и чтении без иерархий», поэт, переводчик Лев Оборин – о современной поэзии и о том, что с ней происходит сейчас.
В театральной лаборатории «Метро» вам предложат выступить в роли сценариста и режиссера, а в перерывах между событиями можно послушать, как Пушкин в XXI веке читает Толстого. И еще в эти дни вы насладитесь общением с праправнучкой графа Льва Толстого Феклой Толстой, погрузившись в Космос ее российских и международных проектов.

13 старогодних волшебных историй

Арт-галерея «7:31»

13 февраля – 20 марта

Волшебники вернулись

О I персональной выставке Александра и Дмитрия Первышиных

«13 старогодних волшебных историй»

Художники  Александр и Дмитрий Первышины хорошо известны в Челябинске. У них много почитателей, они  любимы зрителями.  Братья  признаны в профессиональном сообществе: в Союз художников РФ они приняты  еще в 2005г. В 2007 г. Международный фонд «Меценаты столетия» удостоил их медалей «Честь и польза».  В 2008 г. они стали лауреатами Государственной премии Челябинской области. Александр и Дмитрий -  постоянные участники  городских, региональных и всероссийских выставок.  В общих  экспозициях их картины представлены, как правило, единично.  Но среди работ других художников  они всегда выделяются и запоминаются. О братьях говорят, их жизнь и творчество вызывают огромный интерес, о приобретении  их работ многие мечтают, но… Картины не продаются, увидеть их  в развороте больших персональных выставок невозможно.   Творчество Первышиных как тайна за семью печатями. Замкнутость, стремление уйти от какой бы то ни было публичности в искусстве и жизни – все это создает около их имен ореол тайны и  делает самих художников и зрителей  причастными к творению мифа.

Завесам над тайнами суждено  приоткрываться.  В последние зимние дни наконец-то произошло долгожданное событие:  в Арт-галерее «7:31» развернулась первая персональная выставка Александра и Дмитрия Первышиных  под  названием  «13 старогодних волшебных историй».

Содержание картин очевидно и невероятно. Братья нарисовали правдивые истории из собственного детства.  Но ни одна из них, с объективной точки зрения, не могла произойти на самом деле. Ни при каких обстоятельствах! Надо ли напоминать о том, что волшебство – это вообще выдумка? Но у братьев все рассказанное и изображенное, как у бессмертного  барона Мюнхгаузена, –  чистая правда. Во что веришь, то и есть. В свете их историй название философского труда «Мир как воля и представление» приобретает некоторую ясность и определенность.

Исток  творчества братьев, конечно, в  детстве.  Мама, учительница начальных классов, владела волшебными секретами воспитания.  Она, как полагается такой маме,   научила детей  читать и писать, потом отвела в изостудию,  но самое главное – научила играть. Умение  мастерить – от отца, типографского инженера-механика. Дар волшебства  в большей степени от бабушки-сибирячки.  С ней ходили по ягоды, бродили по  тайге и болотам, заслушивались ее сказками. 

Кроме близких людей,  на становление братьев повлияла… улица. В случае с Димой и Сашей это влияние благотворное.   Старые дворы, дома с коммуналками,  чердаки, подвалы, пустыри, железная дорога – словом, Челябинск конца 20 века стал топосом волшебных историй братьев. Чего там только не случалось! Искали клад и нашли-таки его. Вдохновленные фильмом «Три мушкетера», делали шпаги и испытывали их в уличных боях. С риском для жизни проказничали на железной дороге… Словом, нормальное детство обыкновенных мальчиков.    

Еще Дима и Саша вдохновенно мастерили  игрушечных человечков из глины, ластиков, перьевых ручек, спичек, деревяшек.  Получилась компания из 18 волшебников.   У каждого свои имя, характер, судьба. Человечки до сих пор бережно хранятся  в специальной сумке. Когда братья научились грамоте, истории волшебников они записали в тетрадки. И вообще, все свое детство они запомнили и  сохранили живое ощущение прошедшего времени.      

Став  профессиональными художниками, братья из детства не вышли и создали  свою мифопоэтическую картину мира.   Персонажи со странными именами  - Щастек, Кипуня, Сизифов,  Баляляй, Жора, Рыбак - составили в их эпосе  своеобразный пантеон.  Все они волшебники, находящиеся в  постоянном бурном движении. Охваченные кипучей деятельностью, герои образуют странные объединения, типа артели пиротехников или  общества фонарщиков «Свет и тьма». Волшебники  могут одновременно присутствовать здесь и там: выглядывать из окна старинной башни, деловито  бегать по улицам, заглядывать в магазины, кататься на коньках, спать в болоте, чинить фонари и т.д и т.п.  На каждом сантиметре что-то творится.  Сюжеты ветвятся, разрастаются, дробятся и множатся. Иногда  художники используют прием, к которому прибегали создатели житийных икон.  Кадры-окошечки обрамляют основное изображение и придают ему эпическую  протяженность.

Традиционно движущей силой сюжета является конфликт. У Первышиных  волшебники не конфликтуют, просто активно участвуют во всем. 

Истории братьев имеют свою логику. Однако попытки понять сюжет тщетны.  Возникает вопрос: а вообще говоря, логика  здесь есть? Тонко прописаны, реалистичны отдельные части произведений, но соединенные вместе, они создают алогичное пространство со своим времяисчислением. Раздробленность, калейдоскопичность изображений отсылает к эстетике абсурда.  У  поэта Даниила Хармса  парадоксальный образ мира  явлен, например, так:

По вторникам над мостовой

Воздушный шар летал пустой.

Он тихо в воздухе парил;

В нем кто-то трубочку курил,

Смотрел на площади, сады,

 Смотрел спокойно до среды,

А в среду, лампу потушив,

Он говорил: «Ну, город жив».

У братьев Первышиных, как у  поэтов - обэриутов, фрагменты реального мира поразительно точны и узнаваемы, но  странно перепутаны.  Их выстраивание в новом порядке алогично с обыденной точки зрения.  Но, наверное,  это составляет главный нерв творчества вообще.  Диалог с художниками подобен археологической раскопке: обнажается слой за слоем – и вот открывается целый город и воссоздается хрупкий детский мир.

По поводу устройства творческой лаборатории художников  возникает множество вопросов.  Как  осуществляется соавторство на маленьком пространстве листа? Кто за что отвечает при создании картины? Как рождается и воплощается  замысел? Как долго идет работа над одной картиной?

Оказывается, художники не создают эскизов и представления о конечном результате в начале работы не имеют. Один начинает, и тему тут же подхватывает другой.  По словам братьев, если делать предварительный эскиз, интерес пропадает. Творческий процесс для них как путешествие. Из одного сюжета вырастает сотня других.  Каждая картина проживается как  часть  жизни. Поэтому  скрупулезная,  неспешная работа над одним произведением может занимать и год, и два.   

Первышины работают в смешанной технике. Ее смысл они объясняют так: «Смешанная техника позволяет длительно работать над отдельным куском.  Она послойная. Сначала ложится гуашь, потом карандаши, местами лессировки, обобщения, затем начинается проработка деталей, после чего опять накладывается слой карандашей. Есть картина, написанная на воске. Получается такая химия иногда! А в результате можно очень точно передать фактуру камня, снега, одежды».

Так создается образ утраченного времени. Получается длящееся, протяженное детство. Как в кино, работает прием наплыва. Сквозь временные пласты проступает то чудесный снег, то дымок костра, то образ игрушки, то городской вид, то детская придумка. И все живое, узнаваемое, бесконечно трогательное.

Проказливые волшебники Первышиных похожи на героев «Веселых картинок». Может быть, поэтому многие справедливо полагают,  что картины надо показывать маленьким зрителям или создавать по их сюжетам мультфильмы. Конечно, как истинное искусство, графика Первышиных возрастных ограничений не имеет. Но  зрителя взрослого не может не тронуть пронзительная ностальгическая мелодия картин. Тем более что музыка прямо явлена в картинах. Явлена  так же забавно, как в детских комиксах, где в пузыре пишутся сказанные героем слова или обозначен буквами звуковой эффект. Из радиорупоров на картинах Первышиных льется музыка. Так в пузыре и написано: «Звучит музыка Алексея Рыбникова».  Герой может  взлетать  под мелодию песни, например, такой: «Не было печали, просто уходило лето…».  Пронзительно трогательные мелодии не только создают особый фон картин, но и становятся источником  сюжета, в котором переплетаются комическое и лирическое начала. Открывается благодаря музыке и способ существования братьев в творчестве. Работая над   картинами, они слушают любимое.  Получается, палитра их историй замешана на душевных, красивых и светлых мелодиях. Волшебная химия!      

Музыка из фильмов «Юнона и Авось», «Тот самый Мюнхгаузен», «Большое космическое путешествие», песни Таривердиева – то, что возрастной зритель угадывает и слышит даже не с трех нот, а с упоминания названий. Большинству современных детей это все неизвестно, мелодии не открываются.  Надо включать музыку и смотреть.   Не поддаться лирическому потоку невозможно, когда звучит это:

Как будто по ступенькам,

Все выше и вперед,

Из детства постепенно

Нас юность уведет…

Как в детской игре, в картинном пространстве братьев все возможно.  Условность рождает фантастическую реальность. Шкаф легко трансформируется в колодец со странным местоположением – квартира№41 на улице Туристов.  Огромный письменный стол  видится как сказочный город или Вавилонская башня, рядом с которой  устраивают   столпотворение   неугомонные  волшебники. Как в театре, может отсутствовать четвертая стена, чтобы явить миру бытие смешного волшебника.

Картины имеют свою особую оптику. Чтобы рассмотреть их, нужно вплотную  приблизиться к изображению. Это как заглянуть в глазок калейдоскопа или в замочную скважину волшебной дверцы.    

Игровое поле, на котором творится волшебное действо, тоже удивительно устроено. Миниатюрное изображение подано в объемном обрамлении, которое многократно превосходит  размеры картины. Это подобно эффекту фильмоскопа. Давным-давно, когда еще не было никаких гаджетов,  его маленькое светящееся окошечко было источником волшебства.  Природа картин братьев сродни чуду диафильмов. Как кадры, выплывают из тьмы времени  затейливо-узорчатые сюжеты и  складываются в историю детства мальчиков конца XX века. Смысл  пространства картин, где мерцающий свет в середине и темнота вокруг, тонко почувствовал один юный  зритель.  «Это как театр. Маленькая сцена, свет, занавес открывается!- он раскинул руки и добавил: - И тишина во всем огромном  зале».

Когда-то Экзюпери мудро заметил: «Все мы родом из детства». И чем больше детского в душе человек сумел сохранить, тем выше, чище и талантливее он.  Призыв «Будьте как дети» известен каждому, только его очевидный смысл, к сожалению, часто ускользает от нас. Братьям он внятен. Многие ждут от художников прорыва из детского мира в другие  дали. Но художники остаются верными себе и неспешно создают свой эпос. В процессе  несерьезной и в то же время «всамделишной»  игры происходит сотворение образа мира.

«А если игры не будет, что же тогда остаётся?» - искренне удивлялся Николенька Иртеньев, герой автобиографического детского эпоса Л.Н. Толстого.  У того ж Толстого есть книга для чтения «Сила  детства». В ней рассказы о том, как благодаря детской чистоте очищается река жизни.

Истории братьев Певрыщиных  о том же. По большому счету, из детства художники не вышли, в нем и остались. Прошлое для них, как колодец, из которого  неутомимые волшебники  играючи  вытаскивают ведерки с живой водой.

***

«Здесь был волшебник» - так называется одна из историй братьев. Она про то,  что праздник детства все-таки кончается.  После галерейного урока, посвященного выставке, семиклассник Миша Нарижный создал свою вариацию на эту тему. На его рисунке, как на картине братьев, пустырь, каток, одинокие деревья, город вдалеке. И все по-другому. Зимние деревья расцвели, посреди катка волшебник, рядом с ним веселый пес, а на заборе надпись, она же название картины -  «Волшебники вернулись!» 

Такова логика жизни.

Пока мир остается детским,  за его будущее можно быть относительно спокойным.

Елена Баталова

Истории Любови Серовой

Арт-галерея «7:31»

20 декабря- 10 февраля

«Простые истории» Любови Серовой

Картины художника-графика Любови Серовой  находятся в постоянном  бурном движении.  На выставку в Арт- галерею «7:31» они прибыли, что называется, с корабля на бал. В  Магнитогорске  в предновогодние дни  состоялась   совместная выставка Любови Серовой  и  скульптора Александра Карпенко. За выставкой «Простые истории» последует юбилейная экспозиция графики Любови Серовой в Выставочном зале Союза художников РФ.  Потом снова в путь.   

О динамичности творческой жизни  художника  свидетельствуют такие факты.  Только персональных выставок в разных городах России у Л.Серовой порядка 10.  Она является дипломантом и победителем  многочисленных российских и международных конкурсов. К этому надо добавить  активную преподавательскую  деятельность Любови Серовой в институтах Омска и Челябинска.

 Творчество художника  - часть такого уникального явления, как Красноярская школа.  Волей случая в Челябинске  оказались выпускники Красноярского художественного института и составили очень яркое творческое созвездие. В нем имена, знаковые для культурного пространства города, например,  Сергея Манюшко, Светланы Кетовой, Екатерины Савочкиной. Главное, что их  объединяет, - мастерство, оригинальность и современность стиля.   

Название экспозиции   «Простые истории» родом из Омского областного музея изобразительных искусств.  Придумано оно куратором выставки Н.В. Муратовой.  Здесь точное попадание в суть: у Серовой блистательно исполненная жизненная конкретика всегда обнаруживает подтекст. В названии - парадокс. Истории, являясь «частью речи», обычно рассказываются. А у Серовой,  прямо в слове не явленные, «на страницах» пейзажей  и  натюрмортов  ткутся затейливые сюжеты.  На глазах  творится  преображение обыкновенного предмета не много не мало - в героя истории.  У каждого своя судьба. Это сродни чуду сказок Андерсена. В его историях о  штопальной игле, горошинах или старом воротничке своя «Человеческая комедия».

Среди сюжетов Л. Серовой есть такие, которые тяготеют к жанру рассказа или сказки. При этом в зависимости от точки зрения зрителя сюжеты могут двигаться в противоположных направлениях. Так, название картины «Жил-был пес» может быть началом истории как с печальным, так и со счастливым финалом. Все дело в восприятии пространства.

Если  дворняга за воротами дома на улице – это история об одиночестве. Если пес во дворе перед воротами –  о счастье Дома. Простая история сродни рождественским рассказам: в чудесном движении снежных хлопьев, кажется, звучит трогательная мелодия любви и преданности.

Зал галереи устроен так, что не все картины попадают в поле прямого видения. Тем интереснее выстраивание возможных сюжетов. Кто может быть героем картины под названием «За дверью»?  Отвергнутый, виноватый, наказанный? И оживают мотивы вечных историй об изгнании и возвращении, об отречении и верности, о потерях и обретениях. А на картине всего лишь стул. Он же герой, волей судьбы оказавшийся в одиночестве…

Часто, как в балладах, движущей силой сюжетов картин является тайна. Ее хранят старые вещи. Они потеряли свое предназначение и, с обыденной точки зрения, превратились в хлам. Покинутые, брошенные, забытые, они иногда чудесным образом попадают в мастерскую художника и начинают новую жизнь - жизнь в искусстве. Такова  судьба старого чемодана. Покрытый чердачной пылью, он  открылся художнику, и в хаосе ненужных мелочей вдруг обнаружился свой порядок и красота, практической пользы не имеющая.  

В лирическом сюжете триптиха «Когда наступает вечер»  предметные детали тоже играют ключевую роль. У них своя предыстория. Будучи на этюдах в Галиче, в заброшенной, полуразвалившейся избе художница подобрала вывалившиеся из проемов скобы и ручки. Любовно воссозданные рукотворные детали, прихотливо сочетаясь, приобрели экспрессивно стремительное и философски неспешное звучание. Возвращенные из небытия, они стали скрепами, соединяющими время. И буквально из пепла соткался образ дома-пепелища: в нем живая любовь, тепло, красота и тайна. Тут струна звенит в тумане, из света рождается или вспоминается мелодия. Может быть, такая:

Никого не будет в доме,

Кроме сумерек, один

Зимний день в сквозном проеме

Незадернутых гардин.

Обобщенные, условные образы у Любови Серовой сочетаются с образами, тяготеющими к фотореализму. Таковы пейзажи со старыми деревенскими избами, баньками, сарайчиками, исполненные в спокойной, сосредоточенной манере.  Все типично, до боли знакомо. Мотив уходящей деревни традиционно выводит к социальной проблематике.  Но дидактический аспект темы  русской провинции художник исключает. Вопросов,  что делать с этой бедностью и кто в ней  виноват, Л. Серова не ставит. Ее пейзажи – воплощение высокой поэзии. «Убогая роскошь наряда» окраин у художника скромна, проста и при этом сказочно  прекрасна.

Сквозь призму природной малости и мимолетности воспринимается мир на картинах из серии «Зимние травки». Здесь детская непосредственность сочетается с высоким мастерством выбора ракурса изображения. И опять поразительный эффект узнавания: это видено тысячу раз, но так тонко и поэтично не открывалось  никогда, а если открывалось, то очень давно, в детстве. Возвращение  памяти  ощущений подобно живой воде. В картинах свой трогательный ненавязчивый посыл.  

А вы прилягте на траву,

Ведь это очень-очень просто.

И одинакового роста

         Вы сразу станете с детьми.  

  У картин Серовой своеобразная оптика. Микроскопические мелочи становятся частью макромира. Им тесно в  пространстве листа. Иногда края картины воспринимаются как условное ограничение природной материи. На монотонном  повторе основан сюжет простой истории «На грядке». Философские понятия «почва», «культура», «созидание» приобрели здесь конкретное выражение.    Оптимистично выстреливающие из голой земли ростки буквально животворят, как будто утверждая мудрость простого природного ритма, красоту и целесообразность  человеческого деяния.

   Живой поток выходит  за пределы  листов фольклорного триптиха «А как они летели – все люди глядели!». Птицы, люди, цветы, пути-дорожки – все условные, намеренно упрощенные образы перекликаются, перетекают из одного листа в другой  и, сочетаясь, выстраиваются  не много не мало, в философскую систему.

Синица в руках и журавль в небе в очередной простой истории друг другу не противоречат. Здесь своя великая и простая истина. Согретая душевным теплом мечта обязательно воплотится в жизнь, если радением и старанием человеческим будет ткаться судьбы простое полотно.

   Одна из самых странных работ на выставке – автопортрет. В  контрастах не сразу видится реальный образ. И это дает возможность для самых невероятных интерпретаций. Реакция на автопортрет сродни восприятию стихотворения Брюсова «Творчество».

Тень несозданных созданий

Колыхается во тьме,

Словно лопасти латаний

На эмалевой стене.

Фиолетовые руки

На эмалевой стене

Полусонно чертят звуки

В звонко-звучной тишине…

Некоторые современники Брюсова, не мудрствуя лукаво, посчитали его «Творчество» верхом бессмыслицы, другие увидели прорыв в иррациональное инобытие. В картине Л. Серовой, на первый взгляд  лишенной конкретики,  можно уловить нечто подобное. До бездны «Черного квадрата», казалось бы, один шаг. Предтексты стихотворения и портрета созвучны, в них свои простые истории. У поэта пространство обычной комнаты с изразцовой печью и пальмами в кадках  преобразилось в нечто загадочное и стало знаком иного мира.  У художника  зеркальное отражение собственного лица  в преломлении света заходящего солнца и вечерних сумерек  тоже творит свою тайну творчества. Разгадка, вероятно, в стремлении художника уловить действительность в ее быстротекущих образах.

Говоря о начале своего творческого пути, Л. Серова вспоминает пору ученичества. Искреннее недоумение вызывали упреки учителей в непонимании природы света и цвета: «Опять нарисовала зеленую зелень». Художником она почувствовала себя тогда, когда  произошла  «расфокусировка» взгляда и открылись многоцветье, многомерность, многозначность обыкновенных явлений.

      О масштабности такого явления, как графика Любови Серовой, можно судить по-разному. Огромно количество работ. Широк образный и тематический диапазон художника.  Не характерен для графики формат картин: по размерам они тяготеют к монументальным живописным полотнам.

Что касается отношения Серовой к тому, что она делает, безусловно, всё согрето какой-то очень деятельной любовью и заботой о собственных детищах.  Особое качество любви проявляется в том, что художник заряжает картины уже самостоятельной двигательной активностью. И здесь играет роль вроде бы не самая главная формальная особенность. В последнее время Л. Серова работает с листами и планшетами одинакового  формата.  Выгода очевидная: картины удобно транспортировать.  Но  главное - они сами легко совершают  неожиданные, изящные и часто стремительные ходы:  устанавливают связи друг с другом,  могут покидать пределы серий и триптихов, существовать поодиночке, вместе и врозь, быть на разных выставках одновременно, по-братски сочетаться с произведениями других художников.

        

Когда-то Л. Толстой констатировал: «Величайшие истины – самые простые». Истории Любови Серовой  об этом напоминают. В поисках истины художнику далеко ходить не надо. Все рядом – трава под ногами, небо над головой. Как метафора творчества художника  воспринимается  картина «Крышка колодца».  Перед глазами  - вещно прорисованные детали. В подтексте – живая вода и глубина. Примерно так прочитываются все простые истории художника-графика Любови Серовой. Примерно так воздействуют – целительно и благотворно.  

Елена Баталова, куратор выставки