Истории Любови Серовой

Арт-галерея «7:31»

20 декабря- 10 февраля

«Простые истории» Любови Серовой

Картины художника-графика Любови Серовой  находятся в постоянном  бурном движении.  На выставку в Арт- галерею «7:31» они прибыли, что называется, с корабля на бал. В  Магнитогорске  в предновогодние дни  состоялась   совместная выставка Любови Серовой  и  скульптора Александра Карпенко. За выставкой «Простые истории» последует юбилейная экспозиция графики Любови Серовой в Выставочном зале Союза художников РФ.  Потом снова в путь.   

О динамичности творческой жизни  художника  свидетельствуют такие факты.  Только персональных выставок в разных городах России у Л.Серовой порядка 10.  Она является дипломантом и победителем  многочисленных российских и международных конкурсов. К этому надо добавить  активную преподавательскую  деятельность Любови Серовой в институтах Омска и Челябинска.

 Творчество художника  - часть такого уникального явления, как Красноярская школа.  Волей случая в Челябинске  оказались выпускники Красноярского художественного института и составили очень яркое творческое созвездие. В нем имена, знаковые для культурного пространства города, например,  Сергея Манюшко, Светланы Кетовой, Екатерины Савочкиной. Главное, что их  объединяет, - мастерство, оригинальность и современность стиля.   

Название экспозиции   «Простые истории» родом из Омского областного музея изобразительных искусств.  Придумано оно куратором выставки Н.В. Муратовой.  Здесь точное попадание в суть: у Серовой блистательно исполненная жизненная конкретика всегда обнаруживает подтекст. В названии - парадокс. Истории, являясь «частью речи», обычно рассказываются. А у Серовой,  прямо в слове не явленные, «на страницах» пейзажей  и  натюрмортов  ткутся затейливые сюжеты.  На глазах  творится  преображение обыкновенного предмета не много не мало - в героя истории.  У каждого своя судьба. Это сродни чуду сказок Андерсена. В его историях о  штопальной игле, горошинах или старом воротничке своя «Человеческая комедия».

Среди сюжетов Л. Серовой есть такие, которые тяготеют к жанру рассказа или сказки. При этом в зависимости от точки зрения зрителя сюжеты могут двигаться в противоположных направлениях. Так, название картины «Жил-был пес» может быть началом истории как с печальным, так и со счастливым финалом. Все дело в восприятии пространства.

Если  дворняга за воротами дома на улице – это история об одиночестве. Если пес во дворе перед воротами –  о счастье Дома. Простая история сродни рождественским рассказам: в чудесном движении снежных хлопьев, кажется, звучит трогательная мелодия любви и преданности.

Зал галереи устроен так, что не все картины попадают в поле прямого видения. Тем интереснее выстраивание возможных сюжетов. Кто может быть героем картины под названием «За дверью»?  Отвергнутый, виноватый, наказанный? И оживают мотивы вечных историй об изгнании и возвращении, об отречении и верности, о потерях и обретениях. А на картине всего лишь стул. Он же герой, волей судьбы оказавшийся в одиночестве…

Часто, как в балладах, движущей силой сюжетов картин является тайна. Ее хранят старые вещи. Они потеряли свое предназначение и, с обыденной точки зрения, превратились в хлам. Покинутые, брошенные, забытые, они иногда чудесным образом попадают в мастерскую художника и начинают новую жизнь - жизнь в искусстве. Такова  судьба старого чемодана. Покрытый чердачной пылью, он  открылся художнику, и в хаосе ненужных мелочей вдруг обнаружился свой порядок и красота, практической пользы не имеющая.  

В лирическом сюжете триптиха «Когда наступает вечер»  предметные детали тоже играют ключевую роль. У них своя предыстория. Будучи на этюдах в Галиче, в заброшенной, полуразвалившейся избе художница подобрала вывалившиеся из проемов скобы и ручки. Любовно воссозданные рукотворные детали, прихотливо сочетаясь, приобрели экспрессивно стремительное и философски неспешное звучание. Возвращенные из небытия, они стали скрепами, соединяющими время. И буквально из пепла соткался образ дома-пепелища: в нем живая любовь, тепло, красота и тайна. Тут струна звенит в тумане, из света рождается или вспоминается мелодия. Может быть, такая:

Никого не будет в доме,

Кроме сумерек, один

Зимний день в сквозном проеме

Незадернутых гардин.

Обобщенные, условные образы у Любови Серовой сочетаются с образами, тяготеющими к фотореализму. Таковы пейзажи со старыми деревенскими избами, баньками, сарайчиками, исполненные в спокойной, сосредоточенной манере.  Все типично, до боли знакомо. Мотив уходящей деревни традиционно выводит к социальной проблематике.  Но дидактический аспект темы  русской провинции художник исключает. Вопросов,  что делать с этой бедностью и кто в ней  виноват, Л. Серова не ставит. Ее пейзажи – воплощение высокой поэзии. «Убогая роскошь наряда» окраин у художника скромна, проста и при этом сказочно  прекрасна.

Сквозь призму природной малости и мимолетности воспринимается мир на картинах из серии «Зимние травки». Здесь детская непосредственность сочетается с высоким мастерством выбора ракурса изображения. И опять поразительный эффект узнавания: это видено тысячу раз, но так тонко и поэтично не открывалось  никогда, а если открывалось, то очень давно, в детстве. Возвращение  памяти  ощущений подобно живой воде. В картинах свой трогательный ненавязчивый посыл.  

А вы прилягте на траву,

Ведь это очень-очень просто.

И одинакового роста

         Вы сразу станете с детьми.  

  У картин Серовой своеобразная оптика. Микроскопические мелочи становятся частью макромира. Им тесно в  пространстве листа. Иногда края картины воспринимаются как условное ограничение природной материи. На монотонном  повторе основан сюжет простой истории «На грядке». Философские понятия «почва», «культура», «созидание» приобрели здесь конкретное выражение.    Оптимистично выстреливающие из голой земли ростки буквально животворят, как будто утверждая мудрость простого природного ритма, красоту и целесообразность  человеческого деяния.

   Живой поток выходит  за пределы  листов фольклорного триптиха «А как они летели – все люди глядели!». Птицы, люди, цветы, пути-дорожки – все условные, намеренно упрощенные образы перекликаются, перетекают из одного листа в другой  и, сочетаясь, выстраиваются  не много не мало, в философскую систему.

Синица в руках и журавль в небе в очередной простой истории друг другу не противоречат. Здесь своя великая и простая истина. Согретая душевным теплом мечта обязательно воплотится в жизнь, если радением и старанием человеческим будет ткаться судьбы простое полотно.

   Одна из самых странных работ на выставке – автопортрет. В  контрастах не сразу видится реальный образ. И это дает возможность для самых невероятных интерпретаций. Реакция на автопортрет сродни восприятию стихотворения Брюсова «Творчество».

Тень несозданных созданий

Колыхается во тьме,

Словно лопасти латаний

На эмалевой стене.

Фиолетовые руки

На эмалевой стене

Полусонно чертят звуки

В звонко-звучной тишине…

Некоторые современники Брюсова, не мудрствуя лукаво, посчитали его «Творчество» верхом бессмыслицы, другие увидели прорыв в иррациональное инобытие. В картине Л. Серовой, на первый взгляд  лишенной конкретики,  можно уловить нечто подобное. До бездны «Черного квадрата», казалось бы, один шаг. Предтексты стихотворения и портрета созвучны, в них свои простые истории. У поэта пространство обычной комнаты с изразцовой печью и пальмами в кадках  преобразилось в нечто загадочное и стало знаком иного мира.  У художника  зеркальное отражение собственного лица  в преломлении света заходящего солнца и вечерних сумерек  тоже творит свою тайну творчества. Разгадка, вероятно, в стремлении художника уловить действительность в ее быстротекущих образах.

Говоря о начале своего творческого пути, Л. Серова вспоминает пору ученичества. Искреннее недоумение вызывали упреки учителей в непонимании природы света и цвета: «Опять нарисовала зеленую зелень». Художником она почувствовала себя тогда, когда  произошла  «расфокусировка» взгляда и открылись многоцветье, многомерность, многозначность обыкновенных явлений.

      О масштабности такого явления, как графика Любови Серовой, можно судить по-разному. Огромно количество работ. Широк образный и тематический диапазон художника.  Не характерен для графики формат картин: по размерам они тяготеют к монументальным живописным полотнам.

Что касается отношения Серовой к тому, что она делает, безусловно, всё согрето какой-то очень деятельной любовью и заботой о собственных детищах.  Особое качество любви проявляется в том, что художник заряжает картины уже самостоятельной двигательной активностью. И здесь играет роль вроде бы не самая главная формальная особенность. В последнее время Л. Серова работает с листами и планшетами одинакового  формата.  Выгода очевидная: картины удобно транспортировать.  Но  главное - они сами легко совершают  неожиданные, изящные и часто стремительные ходы:  устанавливают связи друг с другом,  могут покидать пределы серий и триптихов, существовать поодиночке, вместе и врозь, быть на разных выставках одновременно, по-братски сочетаться с произведениями других художников.

        

Когда-то Л. Толстой констатировал: «Величайшие истины – самые простые». Истории Любови Серовой  об этом напоминают. В поисках истины художнику далеко ходить не надо. Все рядом – трава под ногами, небо над головой. Как метафора творчества художника  воспринимается  картина «Крышка колодца».  Перед глазами  - вещно прорисованные детали. В подтексте – живая вода и глубина. Примерно так прочитываются все простые истории художника-графика Любови Серовой. Примерно так воздействуют – целительно и благотворно.  

Елена Баталова, куратор выставки